22 апреля правозащитница Елена Урлаева посетила осуждённого Владимира Литвиненко в тюремной колонии-поселении №49 в городе Алмалыке. Приговором Военной коллегии Верховного суда по уголовным делам Республики Узбекистан от 26 августа 2010 года он был признан виновным по статье 157 «Измена государству» и приговорён к 15-летнему заключению с лишением воинского звания «полковник».

Владимир Литвиненко сообщил Елене Урлаевой, что он по национальности украинец, жил в городе Чирчике, в должности полковника возглавлял танковый взвод, в 2003 году возглавлял военную делегацию в Академию вооружённых сил США. (И позже был обвинен в шпионаже в пользу этой страны – ред.).

В феврале 2010 года Владимира Литвиненко арестовали в его квартире в Чирчике сотрудники особого отдела СНБ Чирчикского гарнизона, которые при обыске изъяли у него 6000 долларов, но не внесли их в реестр изъятых вещей.

Затем Владимира Литвиненко самолётом доставили в Фергану, где содержали на гаупвахте и в следственном изоляторе, подвергая пыткам.

Владимир Литвиненко

Вот короткие фразы из его рассказа:
«В Фергане меня водили с мешком на голове. В управлении СНБ, в камере, меня поставили в угол в наручниках, в стены были вбиты железные штыри, мне наносили удары по голове и телу, и я ударялся об бетонные стены и штыри, моё лицо и голова были разбиты, кровь текла в глаза и я не видел ударов, от нокаута я потерял сознание, помню, что меня волокли в вестибюль, где разложили мои изъятые вещи.

Также меня ставили у какой-то деревянной панели и пьяный подполковник СНБ, начальник особого отдела восточного военного округа Ферганы Акмаль Юсупжанов метал в меня ножи, я уворачивался и ножи втыкались в деревянную панель. Свидетелем этого был сержант и ещё несколько сотрудников, которые смеялись и аплодировали. Затем Акмаль Юсупжанов из оружия – карабина - стал целиться мне в голову, там были боевые патроны, это была и имитация расстрела, но выстрела не было.

На допросах в подвале с кафельным полом меня раздели догола, врач проверил состояние здоровья, там был шланг для смывания крови, были кольца, прикрученные к стене, меня поставили на колени и, [когда я был] пристёгнутым наручниками к кольцам, меня избивали дознаватель Санжар Расулов и Акмаль Юсупжанов.

На моих глазах избивали голых подполковника вооружённых сил Узбекистана Сергея Карсеева, подполковника Александра Мокеева, били генерала Феруза Усманова, министра МЧС Касыма Ахмедова. Избивали в присутствии родных, с угрозой изнасилования жён и детей.

Также передо мной поставили сильно избитых девять моих курсантов и говорили, что их освободят, если я возьму [на себя] вину по [попытке их] вербовки, я взял вину чтобы спасти жизни молодым курсантам.

Военным авиарейсом меня доставили в Ташкент, в следственный изолятор СНБ Узбекистана.

В камере меня избивали лохмачи (заключенные, выполняющие «особые» поручения администрации – ред.). Мне делали укол в вену, после чего у меня было подавленное состояние, и я всё подписывал и на камеру что-то говорил.

От того, что мне не давали спать, у меня было психологическое расстройство, меня на 17 часов прицепили наручниками к замурованным кольцам, я мучился от боли и холода.

Мне прокалывали шилом ноги, и из ран текла кровь, шилом прокалывали уши, нос, кожу под глазами оттягивали и тоже прокалывали шилом. Мне сломали нос, выбили зубы, сломали челюсть и, возможно, рёбра.

Следователя в управлении СНБ на улице Гвардейской [в Ташкенте] звали Ахмад Зуфаров(в настоящее время - заместитель начальника следственного управления СГБ РУз - ред.).

Я, Владимир Литвиненко, честный офицер. Режиссёр «Узбекфильма» Джахонгир Ахмедов снял меня в фильме «Квадрат 18», посвящённый борьбе с терроризмом в Узбекистане.

Я прошу президента Узбекистана Шавката Мирзиёева, как главнокомандующего, обратить внимание на тот факт, что многих честных высокопоставленных офицеров Вооружённых сил республики, и в том числе меня, незаконно обвинили и осудили в ходе закрытых судов, и на то, что никакого следствия [по этому поводу] не было, а были [только] пытки, - мы требуем свободы и реабилитации».

Ниже – фразы из кассационной жалобы Владимира Литвиненко.

«В ходе дознания и следствия «чистосердечное» признание и показания у меня были взяты с применением пыток, насилия и других [видов] жестокого обращения. Все данные, использованные в качестве доказательства моего сотрудничества со спецслужбами США, события и факты - заведомо ложные, сфальсифицированы и реально не существовали. Эти факты получены в нарушение норм УПК и незаконными методами. Следственными органами не предъявлено ни одного вещественного доказательства моего сотрудничества со спецслужбами США.

Со стороны органов следствия в отношении меня были применены жестокие зверские нечеловечные и унижающие человеческое достоинство методы. При поступлении в следственный изолятор УСНБ г. Ферганы в коридоре, у приёмной подполковника Юсупжанова Акмаля, незнакомый мне капитан избил меня, нанеся удары руками и ногами по всему телу и разбил голову. После этого меня завели в специально оборудованную комнату, где раздели догола, надели наручники на мои руки и одну сторону наручников прицепили к стене, где имелось специальное крепёжное устройство, и по очереди Юсупжанов и Расулов наносили удары по всем частям тела, и требовали чистосердечного признания в совершении уголовно-наказуемого деяния. Эти факты следственные органы тщательно скрывали и после побоев не фиксировали телесные повреждения и не проводили по этому случаю СМЭ (судебно-медицинскую экспертизу – ред.).

Все показания писались под диктовку, а подписывались данные показания (…) под физическим давлением и избиениями. Допрашивали ночью, с 22 часов 30 минут до 6 часов утра, под ярким светом лампы, направленным в глаза без перерыва, и не давали заснуть.

В ходе следствия мне не были предоставлены адвокат и переводчик, следственные органы насильно заставляли меня подписывать протоколы об отказе от услуг защитника, и под физическим давлением брали у меня расписки о том, что я полностью и свободно владею узбекским языком.

При подготовке и проведении следственных действий с видеосъёмкой следственные органы заранее заставляли меня учить отпечатанные на компьютере показания, а затем включали камеру и тем самым фальсифицировали эти процессуальные действия».

Далее «Правозащитный альянс» приводит сообщение Али Пирова, содержащегося в тюремной колонии №49.

«Я родился 5 сентября 1967 года в Таджикистане, в 1988 году закончил Тольяттинское ВВСКУ (высшее военное строительное командное училище – ред.), с ноября 1989 по 2007 год проходил службу в командных и инженерных должностях на территории Узбекистана, последняя должность - командир воинской части 55061, в сентябре 2007 года был арестован сотрудниками СНБ, и 1 апреля 2008 года осуждён военным судом на 20 лет за шпионаж в пользу Таджикистана.

Меня избивали, держали в карцере по трое суток без еды и воды, били несколько человек. В пытках участвовал капитан СНБ Жалов, были повреждены почки, сейчас готовят к операции в Ташкенте».

Правозащитница Елена Урлаева также посетила заключённого Зафара Мирзаева, содержащегося в тюремной колонии-поселении №75, который рассказал:

«С 1989-го по 2002 год я работал в разных должностях в системе МВД Узбекистана. Из-за несовместимости с бывшим сотрудником МВД и непосредственно моим начальником Алишером Исоевым, в 2002 году уволился по собственному желанию.

В 2000 году я работал следователем в Яккасарайском РОВД Ташкента, ко мне пришли сотрудники из аппарата СНБ, которые принесли документы по хранению оружия (имеются в виду протоколы, составленные на кого-то за якобы незаконное хранение оружия – ред.), и с матом потребовали «закрыть» указанных людей, хотя оснований для ареста не было. Я их «послал» и не подчинился, и они пригрозили, что придёт и моя очередь. Тогда начальником был Бахром Исмаилов, с ним я тоже поругался, а начальник Алишер Исоев вымогал у меня деньги.

Потом ко мне подослали провокаторов, и обвинили меня в причастности в какому-то «плутонию», меня арестовали и в подвале МВД РУ меня били примерно 80 человек. Избитого, меня держали в подвале МВД 45 дней без адвоката, без медицинской помощи и без связи с родными. Год не могли написать обвинение, но потом [всё-таки] обвинили, сделали судимость, я сидел в колонии города Бекабада.

Зафар Мирзаев

Заказ на мой арест выполнил Улугбек Хуррамов (сейчас поступают сведения, что он уже сам подвергся пыткам, вместе с другими арестованными по делу бывшего генпрокурора Рашида Кадырова – ред.)из генпрокуратуры по приказу [председателя СНБ Рустама] Иноятова, в своём кабинете он хотел схватить меня, но я сказал «руку убери, шакал», он меня обматерил и я его тоже, кроме того я следователя прокуратуры по телефону отругал матом, за это они обозлились и Хуррамов приказал «закрыть» меня.

3 июня 2013 года меня вызвали в генпрокуратуру, я сидел без приглашения в кабинет до 24 часов ночи.

Затем под пытками против меня дали показания Шарипов и Маруф Курбанов, в чём сами [позже] признались, [и рассказали] что их избивали в ГУВД Ташкента.

Во время первых допросов я был вызван в качестве свидетеля. Следователь генпрокуратуры Мурод Каримов через своих людей требовал от меня 12000 долларов, я отказался и через два дня меня привели в кабинет Улугбека Хуррамова в здании генпрокуратуры РУз, и он начал меня оскорблять, в ответ я тоже его обругал. После чего он объявил меня соучастником организованных преступлений вместе с Асатуллой Дустовым, работавшим в президентской администрации, которого я совершенно не знал. По одному эпизоду был вызван мой брат Уткир Мирзаев, и передо мной было поставлено условие взять вину на себя взамен освобождения брата. У меня не было выбора – и я признал то, чего не совершал.

В 2018 году мне стало известно, что в отношении прокурора Улугбека Хуррамова возбуждено уголовное дело, по которому составили Государственную комиссию.

На мои обращения в эту комиссию о пересмотре приговора и наказания в [виде] 13 лет лишения свободы по сфабрикованным обвинениям пришел ответ, что «оснований для протеста на отмену приговора нет».

Я был честным следователем, не подчинялся незаконным приказам, я не знал Асатуллу Дустова и никогда не был в его преступной группе, но меня к нему присоединили под физическим и психологическим давлением, приговор судьи М. Ахмедова из Ташкентского уголовного суда написан на более чем 250 листах, но моя фамилия там в двух местах просто вписана, и я непричастен ни к каким преступлениям, во всех кассационных и надзорных жалобах пишу о своей невиновности (признаю только, что обругал следователя и прокурора, а это было записано как доказательство), требую освобождения и реабилитации».

Это только одни из многочисленных случаев пыток (есть информация, что уже освобождены более 200 сотрудников Вооруженных сил находившиеся в заключении много лет), к [арестам] которых причастны сотрудники СНБ, МВД, Генпрокуратуры Узбекистана, говорится в сообщении «Правозащитного альянса».